Комментарии экспертов, конечно, удивляют :)

Михаил Рейдер,

сооснователь сети «тёмных кухонь» «Варламов есть»:

«Моя гипотеза в том, что заведения с недорогой едой, но с большим количеством мяса, просто не летят как бизнес из-за дорогой себестоимости продуктов. В традиционном фастфуде себестоимость еды — около 20% от финальной стоимости, наценка примерно в пять раз. Если сделать сетевую концепцию, на наценке 50–60% она не полетит»

Михаил Реймер не знает, что себестоимость еды в McDonald’s и KFC - 36–38%, при этом себестоимость бургеров - 40–45%, а общий средний foodcost снижается за счёт «картошки». Себестоимость в Додо Пицце - 33–35%.

Михаил Гончаров,

основатель и руководитель сети блинных «Теремок»:

«Проект повторяет модель развития „Додо пиццы“, которая заключается в том, что это прежде всего цифровой бизнес. Это не о покупателях и не об удовлетворении их потребностей, это именно о бизнесе, о промоушене с точки зрения поиска новых франчайзи.Когда о таком проекте много и мощно предварительно рассказывается, естественно, создаётся некий ажиотаж и как мотыльки на свет слетаются потенциальные инвесторы.К сожалению, подобная ситуация произошла с российским Subway. Около десяти лет назад сеть очень активно открывалась, и в Москве было несколько сотен точек. Закончилось всё это печально, потому что весомая доля этих точек была закрыта.Франчайзинг — жестокая вещь. Тебе дают технологию, но не гарантируют прибыль. Если бы прибыль гарантировали, никто бы не привлекал франчайзинг, ведь нашёлся бы мощный стратегический инвестор, который бы забрал всё это себе».

Франчайзинг — это ведущая форма организации массового сетевого общественного питания.

Например, 80% ресторанов McDonald's принадлежат независимым предпринимателям-франчайзи, потому что это эффективней для бизнеса и лучше для клиентов.

Почему «не нашёлся мощный стратегический инвестор, который бы забрал себе все?» Вовлечённость менеджера крупной корпорации, как правило, ниже, чем заинтересованность собственника ресторана. Предприниматели заинтересованы в качественной работе ресторанов на местах, в сервисе, культуре.

Франчайзинг — это партнёрство. Все стороны при правильной организации выигрывают: клиенты, предприниматели и компания.

За все время нашей работы из 554 пиццерий у нас закрылось всего три пиццерии по экономическим причинам, причём все они работали не в России. Огромное количество предпринимателей создало вместе с нами прибыльный растущий бизнес, причём многие — свой первый бизнес.

Сегодня пиццерии Додо Пицца — ликвидный бизнес. Если какой-либо франчайзи принимает решение выйти из бизнеса (а с операционным розничным бизнесом справляются не все), он сразу же находит желающих купить его пиццерию.

В приложении — топ-100 пиццерий в России по среднедневной выручке на прошлой неделе для понимания масштаба бизнеса наших партнёров-франчайзи (скриншоты из Dodo IS).

Если наша компания — франчайзинговая, а ядром франшизы является собственная IT-система — это не означает, что нам не важен конечный гость. Клиент — наш главный босс. Всё в компании построено вокруг клиента: открытость, система контроля качества, наши принципы и ценности.

Классный продукт и счастливый клиент — это единственные долгосрочные факторы существования нашего бизнеса. И франчайзинг, и IT-система существуют только для этого.

Предприниматели на vc.ru обсуждают планы расширения Додо Пиццы.